Прыгать с гаражей в сугробы уже не модно
Беседа с основателем PKFR Егором Никулиным об истории паркура в России
~~~
Беседа с основателем PKFR
Егором Никулиным
Ежедневно в сообществе о паркуре PKFR TV, разбросанном по всем основным социальным сетям, публикуются самопальные видео эффектных трюков, интервью с известными в узких кругах личностями, обзоры их же фотографий и подборки треков для тренировок. Помимо этого за последний год ребята запустили магазин одежды, успешно провели несколько ночных тренировок и съездили во всероссийский тур. Основатель и идеолог движения PKFR Егор Никулин живет в Москве, ему 21 год, паркуром он увлекается с 2011 года. Редакция поговорила с Егором об истории паркура в России, нынешнем состоянии движения в регионах и дальнейших планах сообщества на продвижение паркура в массы.
«Нельзя сказать, что паркур развивается только в столицах»
– Егор, в российском паркуре есть тусовка?
– Да, она появилась давно, еще до того, как я стал заниматься паркуром.
– Паркур становится модным сегодня?
– Я могу точно сказать, что в интернете паркур становится более популярным. На практике же тусовки стали более скромными.
– Почему?
– Потому что многие люди, занимавшиеся этим на высоком уровне, утратили интерес.
– Назови их.
– Евгений Крынин и петербуржская организация Parkour City. У них были огромные туры, они организовывали соревнования, находили спонсоров, проводили недели паркура в Питере. В конце 2014 года они закончили свою деятельность, а мы в тот момент еще только клипы делали. Они послужили для нас примером.
И в самих регионах были небольшие команды, которые поддерживали интерес на местах. Например, «Сибирское паркур сообщество». Раньше они проводили фестивали, у них все было на крутом уровне.
– Получается, что люди взрослеют и уходят из паркура. В каком примерно возрасте?
– Не знаю, у всех по-разному. Наверное, до 30 лет.
– А когда ты стал заниматься паркуром?
– На дворе была середина 2011 года, паркур тогда уже был популярен в интернете. Я лазил во «Вконтакте», искал видосики. В те времена уже были топовые атлеты, которые до сих пор процветают, путешествуют по миру. На них смотрел – это были Александр Гисыч и Эрик Мухаметшин, они уже снимали свои клипы. Не побоюсь сказать, что в то время их знали по всему миру. Они были участниками всемирной команды Urban Freeflow. Сегодня этой команды уже нет. Не знаю, по каким причинам, наверное, по финансовым. А эти атлеты существуют без команд, как отдельные личности, но не теряют своей популярности.
– Когда сам паркур появился в России?
– Паркур в Россию пришел где-то в 2006 году, если не ошибаюсь. И что самое удивительное, зарождалось это где-то в Сибири. Паркур в Москве – это, наверное, 2009 год. В Лужниках появились фестивали, и все остальное, и тогда паркур уже начал развиваться в столице и от столицы отталкиваться.
А тусовка всегда была в самых разных городах. Были достаточно развитые команды, которые либо уже не существуют, либо существуют в формате старых одноклассников, иногда собирающихся потусить. Но они были крутые, развивали эту тему.
– А сейчас какие регионы выделяются?
– Сейчас Москва, Питер в основе. Эти города во всех смыслах более развиты, поэтому и атлеты в них самые талантливые. Нет, конечно, нельзя так грубо сказать, мол, паркур развивается только в столицах. По всей России разбросаны талантливые парни, которые просто не могут тренироваться в крутых залах и спотах, потому что в российских городах и поселках порой нет нужной инфраструктуры.
– А сейчас Ты говоришь о необходимости в залах для развития паркура, но разве основная его фишка не в том, что им можно заниматься без какого-либо инвентаря?
– Ты прав, у тебя очень правильная ассоциация, так оно и есть. Но так, как климат в России довольно-таки холодный… Прыгать с гаражей в сугробы было модно в России до того момента, когда в больших городах в большом количестве открылись залы. Это немножко неправильно, не тот вектор развития для сообщества, но, тем не менее, это безопаснее и комфортнее. Многие люди хотят прокачать те или иные навыки в холодный сезон под крышей, круто потусить с друзьями где-нибудь в теплом уголке, а не мерзнуть на улице в тридцатиградусный мороз, зачем оно нужно?
Понятно, да, за границей чаще всего люди круглый год где-то на улицах прыгают по крышам и парапетам. А Россия – такая страна, в которой есть холодный сезон, и с ним никак не побороться своими горячими телами. Только занимаясь под крышей, в подвалах.
«Каждый второй известный трейсер пробует стать каскадером»
– Может показаться, что на рынке мало компаний, которые могли бы производить что-то для трейсеров и спонсировать организации, в том числе, и ваш ресурс из-за простоты паркура.
– Да, в России нет таких организаций, которые продают мерч полноценно от себя и финансово продвигают атлетов за этот счет. За границей все это развито. Это зависит не только от нас, но и от ситуации в стране. Я знаю, что в Швеции или Америке организации действуют по-другому – экстремальные виды у них продвигаются лучше, чем у нас. Будем думать в ближайшем будущем, стараться сделать так, чтобы и у нас все процветало.
– Чем конкретно отличается российская ситуация?
– Например, как действуют в Америке? Я знаю крутую команду Tempest Freerunning Academy из Лос-Анджелеса. У них есть свой зал, в нем они тренируют каскадеров. Паркур сейчас в принципе везде – в любых экшен-шоу и фильмах. В принципе, и за границей, и у нас есть хорошие атлеты и тренеры, но у них все правильнее организовано, сопоставлено, так что все везде друг другу помогают. Человек-паук, актер, который делает сальтухи, экспериментировал в зале этой команды. У нас такого не происходит.
– Трейсеры часто становятся каскадерами?
– Да, у нас в России это распространено. Каждый второй известный трейсер пробует себя в этой среде. Я знаю, что многие русские атлеты участвуют в экшен-шоу. Один из моих знакомых чуваков – Никита Тетерев – работает в Цирке дю Солей, а для нас он снимает туторы [обучающие видео].
– Каждый второй – это не преувеличение?
– Известных трейсеров не так уж много в России, поэтому не преувеличение.
– Как еще может заработать трейсер, если он хочет быть как можно ближе к паркуру в своей профессии?
– Сейчас трейсеры часто работают тренерами в залах. Да и я сам работаю тренером. У меня есть своя секция по паркуру и акробатике. Это распространено в гимнастических залах, ребята проводят групповые занятия. Кто-то берет несколько групп, и тогда заработок получается весомый. А вообще кто куда: кто-то медийно старается развиваться, а кто-то прокачивает подрастающее поколение в своем регионе.
– Кто в основном приходит на такие занятия? Подростки?
– От первоклашек до самых взрослых юношей.
– Ты хочешь сказать, что в первом классе ребята целенаправленно идут заниматься паркуром?
– Конечно, они же насмотрелись где-то видосов. И чаще всего их приводят такие озабоченные мамы, которые думают: «Как это так? Он у меня прыгает сальто в песочек!». И они приводят детей в секцию к тренеру – парню, который уже знает в этом толк.
– В принципе, можно сказать, что ваши видосы они и смотрят?
– Чаще всего, да, так оно и есть.
«Я просто делал видосики»
– Как тебе пришла идея о создании сообщества? Ты говоришь, что какие-то ресурсы о паркуре уже были в интернете. Почему ты решил, что именно у тебя получится?
PKFR – это аббревиатура от слов паркур и фриран. Я уже не помню, почему мне в голову пришли именно эти буквы. Я называл свои первые видео таким образом. Сегодня это наименование распространено по всему миру, я вижу его на многих иностранных видео. В конце своих имен люди добавляют «PKFR». То есть чувствуют себя частью этой культуры, раз подписывают так себя.
Проект был основан в середине 2013 года. Я в то время был травмирован, сидел дома, отдыхал и делал клипы, пробовал медийно расширяться. Не было такого, что мы с друзьями хотели создать глобальное сообщество. Я просто делал видосики, а потом все стало перерастать в новые ветви. Сегодня мы уже переросли в целое сообщество.
Работали мы всегда, так сказать, за идею, то есть деньги нас не интересовали. Мы двигаем именно нашу субкультуру, культуру, как таковую, чтобы люди стремились развиваться, тренироваться, делать какие-то крутые штуки, круто прыгали. И мы хотим, чтобы это становилось популярно, чтобы дети во дворе не курили или бухали, а тренировались, открывали новые человеческие возможности. Чтобы все это перерастало в какую-то тусовку, чтобы в каждом городе России люди знали, что существует такой вид деятельности, как паркур, и что им можно заниматься.
– Изначально ты планировал, что это может приносить тебе какой-то доход?
– Да, видосы заливались на YouTube, и я знал о том, что там существует реклама, за которую платят. Мы подключили партнерскую программу, было забавно. Да и на сегодняшний день реклама на YouTube для нас – не более, чем забава, потому что особой финансовой прибыли она не приносит.
Я не думал тогда о том, чтобы с этого зарабатывать, но знал, что копеечку всегда и со всего можно поднять, если что-то делать хорошо. Видосы были интересными, необычными на то время, и интернет оплатить хватало. А далее пробовал себя в качестве тренера, и тогда уже более серьезные финансовые вопросы стали решаться.
– Что происходило с PKFR после запуска видосов и до сегодняшнего дня?
– Мы создали сообщество «Вконтакте», и появились люди, которые стали следить за выпуском нашего нового контента. Мы расширялись, стали делать не только видосы, у нас постоянно менялся вектор. Начали брать интервью у знаменитых атлетов, продвигать молодых талантов, делать для них клипы.
Далее стали пробовать организовывать мероприятия. Сначала в моей секции, а потом уже в более серьезном масштабе: постоянные тренировки, джемы. Я не знаю, как раскидать это по годам, это все произошло для меня незаметно.
– Я так понимаю, что все это время ты обрастал командой.
– Да, единомышленниками.
– Это люди со стороны или друзья?
– Скорее со стороны. Состав постоянно менялся. Многие люди перегорали, им что-то становилось неинтересно. С некоторыми людьми мы начинали по-разному мыслить. Но сегодня рядом со мной люди, которые знают в своем деле толк, верят во что-то, поддерживают. Мы уже имеем возможность платить ребятам из администрации за их труды. Платить – грубое слово, скорее – вознаграждать.
«Вконтакте» и Instagram, в принципе, не монетизируются, но у нас теперь есть иные способы дохода. Если проект делает финансовую отдачу, я всегда рад делиться с ребятами. Также мы продвигаем семинары и клипы своих ребят.
– Можешь обозначить примерный размер своей команды и объем доходов сообщества?
– Во всероссийском составе команды у нас 17 человек. Это ребята с самых разных регионов. Администрация сообщества состоит из 10 человек. Доходы бывают самые разные: бывает ничего, а бывает, что всем хватает интернет оплатить.
– У администраторов тоже есть посторонние источники дохода?
– Естественно. Никто в принципе не стремится с этого заработать, все делается просто для души. Зарабатывать чаще всего получается неожиданно и приятно, и мы всегда рады это между собой поделить. Но никто на это не живет.
– В моем представлении для создания успешного медиапроекта необходимо платить сотрудникам для того, чтобы соблюдалась дисциплина.
– Ты прав, я чувствую такую вещь от некоторых членов команды, но, тем не менее, особой важности в оплате нет. Мне ребята даже пишут, мол, может и не стоить делить весь заработок. Говорят: потрать на наш проект, на мерч, капсульные шмотки, на то, чтобы мы начали продавать какой-нибудь новый аксессуар. Но все-таки какую-то копейку я всегда кидаю нашим ребятам. Я просто понимаю, что приятно, в любом случае приятно, когда ты занимаешься своим любимым делом, а тебе с этого еще на что-то хватает. У нас есть свой бренд одежды, и перед началом продаж мы отправляем шмотки ребятам из администрации.
«Мы ставим контент с паркуром, а не компиляции лучших прыжков в воду»
– Какие бренды проявляют к вам интерес, как к каналу выхода на аудиторию трейсеров?
– Сейчас мы полноценно сотрудничаем со Skills – такой вот отечественный уличный бренд. Они всегда поддерживают наши мероприятия, съемки подарками для атлетов. Мы сотрудничаем с ними более года, а с другими брендами пока не пробовали. Я уже думал написать некоторым компаниям, выпускающим энергетические напитки, но пока нет конкретики.
Конечно, поступали и другие предложения. Чаще всего от брендов спортивного питания, экстремальных центров – такая полноценная коммерция. PKFR TV – это всероссийское сообщество, а какой-то один экстремальный центр предлагает сотрудничество. Например, один батутный зал в Москве. Для нас это нелогично – сотрудничать с одним батутным залом, чтобы в кругозоре у всех наших подписчиков был только он.
Сотрудничать с такими спонсорами нам не то, чтобы невыгодно, но не имеет смысла. Мы рады пустить рекламу внутри сообщества, чтобы получить какую-то денежку, но напрямую работать с брендом спортивного питания – это неинтересно.
– Эти компании хотели, чтобы вы не писали ни о ком про них?
– Да, если сотрудничаешь с одним залом, то нужно его пиарить. Спортивное питание – это сомнительная вещь сама по себе, не хотелось бы иметь с этим дело. Если бы мы занимались бодибилдингом и воркаутом, тогда это еще было бы приемлемо. А для нас нет, это против нашего вектора.
– То есть если бренд, никак не связанный с паркуром, захочет помелькать на глазах у вашей аудитории, ты не согласишься?
– Нет, в первую очередь, всегда идея будет стоять.
– Ты знаешь размер вашей аудитории? Анализируешь метрики?
– Активность в той или иной соцсети я смотрю ежедневно. Во «Вконтакте» сейчас 32 тысячи подписчиков, в Instagram – 78 тысяч, на Youtube – 30 тысяч. А общий размер аудитории специально не считал.
– Какая площадка для вас приоритетная?
– Чаще всего наши посты выстреливают в Instagram. Поэтому пиарить там наши шмотки, к примеру, тоже удобнее. Instagram резиновый в этом плане. Мы выкладываем пост, и он сам расходится без нашего участия, если в нем есть какой-то тренд, свойственный Instagram. Я создал аккаунт буквально год назад, и там уже почти 80 тысяч – довольно неплохой показатель, я считаю. Продавать мерч теперь гораздо проще и удобнее.
– У вас есть иностранная аудитория?
– В Instagram, Facebook, Youtube у нас аудитория всемирная. Во «Вконтакте», естественно, русскоязычная.
– Из каких стран подписчики?
– Американцы, шведы, немцы. У нас нет никаких рамок.
– Можешь оценить примерную долю иностранцев?
– В Instagram 90% подписчиков – иностранцы. Instagram среди русских не особо заходит, для этого есть «Вконтакте». И в Youtube тоже преимущественно иностранцы.
– Сейчас медиа увлечены сбором и публикацией пользовательского контента.
– У нас такое есть. Мы ставим контент с паркуром. Мы не будем ставить компиляцию лучших прыжков в воду. Были миксы – лучшие трюки и атлеты за сезон. Это было у нас ранее, сейчас такого не делается, но планируем сделать несколько вирусных видео о паркуре, сосредоточенных на русских ребятах.
– Вы берете контент у своих подписчиков или на просторах интернета?
– Все самые популярные трейсеры, как правило, знают о нас и мы с ними сотрудничаем. Если у кого-то в этом году был хороший трюк или видос, мы можем его замиксовать, выделить оттуда лучшие моменты, перемешать с видео других ребят и выпустить клип серьезного уровня, который зайдет по всему миру.
– Вы спрашиваете предварительно разрешение на использование их видео?
– Конечно, авторские права всегда соблюдаются, без чьего-то ведома ничего не делается.
– Видите целесообразность в содержании сайта?
– Мы до сайта еще не дошли. Я знаю, что есть сайт PKFR.WORLD у иностранцев. Я писал им, что поступать таким образом – не очень этично. Мы сделали сообщество, которое развивается на мировом уровне, а они просто переписали название и сделали свой сайт.
– А ты уверен, что раньше такого названия не существовало?
– Я не знаю, мир же большой, что-то могло так называться чисто случайно. Того, что относится к нашей культуре, вроде бы не было. Сколько я ни пробовал искать – ничего мне ни разу не попадалось.
– Вы как-то оформляете юридически свою деятельность?
– Я пока в это не вникал, но понимаю, что в ближайшее время это нужно будет делать. Будет расширяться магазин, нужно регистрировать бренды. Индивидуальное предпринимательство или что-то вроде того. Но пока нигде ничего не регистрировалось. Только страховку ребята подписывают на соревнованиях.
– А почему считаешь, что нужно будет в будущем это делать?
– Потому что мы растем, и я понимаю, что могут появиться желающие воспользоваться идеей без нашего ведома и участия. Мы планируем делать глобальные вещи, и для того, чтобы сотрудничать с сильными спонсорами, нужно выглядеть более подходящим образом для них, а не как какой-то паблик «Вконтакте». Это требуется для выхода на новый уровень.
«На сегодняшний день наш потолок – чуть больше 100 тысяч человек»
– Планируете производить собственный дорогостоящий контент?
– Наш туз в рукаве – это глобальный джем, который пройдет в конце августа в Москве. Он будет называться PKFR Global Jam. Мы оплатим проезд всем 17 атлетам PKFR Crew, и все вместе снимем один глобальный клип. Он будет называться PKFR Crew Russian Force Worldwide [русская сила по всему миру].
Мы отснимем клип на дорогое оборудование на московских улицах. Проезд атлетов обойдется нам в 70 тысяч рублей. С продажи мерча и организации тренировок мы эти деньги сейчас соберем. Помимо съемок проведем тренировку для всех желающих. Отснимем документальный фильм, покажем, что у нас за сообщество, что мы планируем делать в будущем. Собираемся со вкусом подходить к таким вещам.
– Есть понимание, как продвигать эти продукты?
– Я знаю, как закупать рекламу в соцсетях. Да и любое спортивное сообщество опубликует такой клип бесплатно.
– А сейчас вы закупаете рекламу?
– Нет, сейчас это неинтересно. Все само хорошо разрастается. Другое дело, что хотелось бы устроить коллаборацию с другими интернет-ресурсами, чтобы и само сообщество в статистике подросло, и новые люди узнали о том, что есть такая культура. Но конкретно пока ничего не планируется. Пока что за небольшие деньги пиарим залы и мероприятия.
– Давай представим, что размер вашего российского сообщества – это около 32 тысяч людей (он равен количеству подписчиков «Вконтакте»). Ты видишь его потолок?
– Если быть честным, на сегодняшний день потолок – это чуть больше 100 тысяч людей.
– Не слишком много. А что такого должно произойти, чтобы в России начался бум паркура?
– Раньше многие говорили, что бум паркура начнется тогда, когда паркур признают спортом, но я считаю, что паркур никогда не станет спортом, это экстремальная культура. В нем нет никаких рамок, паркур – это свобода.
Чтобы бум паркура случился, всем нужно начать подходить к организационным вопросам серьезнее, в том числе, и нашему сообществу. Установить сотрудничество с молодыми брендами. Я видел, как Red Bull и другие энергетические напитки сотрудничают с организациями, занимающимися развитием паркура в других странах. А у нас такого нету.
Нам самим, наверное, нужно прийти к этому. С московским Red Bull, например, начать сотрудничать, с другими компаниями, больше мероприятий устраивать. Постоянно проходят фесты по BMX и скейтбордингу, а паркур нигде не видно. Надо просто расширяться, чтобы больше людей начинали это делать. Мы продвигаем паркур в Москве, а ребята в Новосибирске или Омске могли бы делать то же самое в своих регионах. Я бы хотел, чтобы они делали то же самое, несмотря на то, что они стали бы нашими конкурентами.
– А сейчас конкуренции нет?
– Так никто этим и не занимается.
– Вообще никто? Даже локально?
– Нет, есть небольшие сообщества, но я не видел, чтобы они организовывали какие-то мероприятия. Есть небольшие портальчики, но они ничего не производят.
– Просто агрегируют контент?
– Есть юмористические сообщества, например, «Типичный трейсер». И те, что публикуют одни видео. Мы с этого тоже начинали.
– Создатели этих сообществ не обращались к тебе за советом?
– Я их всех знаю, мы неплохо общаемся. За советом никто не обращался, все-таки определенная конкуренция есть, конечно. Кто больше шмоток продает, кто кого пиарит, и так далее.
«Признать паркур спортом будет странно и глупо»
– Какие тематические сообщества ты выберешь для продвижения фильмов? Где сидят люди, которые могли бы ими заинтересоваться?
– В экстремальные сообществах, типа GoPro, в которых публикуются всякие эпичные видео. Не спорт. Хотелось бы публиковать это в спорте, чтобы никогда не видевшие такого люди офигели. Но я понимаю, что мы, в первую очередь, часть экстремальной культуры, и нам нужно развиваться в эту сторону.
– То есть существует четкая граница в восприятии между спортом, в частности, спортивной гимнастикой и экстремальной культурой?
– Да, восприятие самих прыжков, подготовки очень различается. В спорте ты можешь что-то сделать только в четких рамках, тебе там ставят оценку. А паркур не имеет рамок вообще. Все атлеты разные, прыгают по-разному, никакого спорта. У всех разная физическая подготовка, растяжка. Никто никого ни за что не захейтит.
– Не понимаю, как это влияет на интерес к паркуру человека, занимающегося спортивной гимнастикой.
– На него это никак не влияет. Но вот человек с улицы вряд ли начнет заниматься спортивной гимнастикой. И по прыжкам людей всегда заметно, если они пришли из гимнастики.
Просто будет не тот фидбэк. Хотелось бы получить фидбэк от тех людей, которые понимают что-то в паркуре. Мне кажется, люди, которые делают трюки на велосипедах или самокатах, имеют гораздо большее представление о наших сложностях и тонкостях, о том, как у нас все происходит. Мы тянемся за респектом к равным нам субкультурам.
– Я тоже ощущаю эту стену между спортом и экстремальной культурой. Откуда она взялась?
– Она всегда и будет. Потому что спорт никакой опасности, как таковой, не представляет. А в паркуре фанатизм и много травм, как в любом другом экстремальном виде. Люди осознанно идут на риск. Есть в этом что-то свое. Признать паркур спортом будет странно и глупо, по-моему.
– Ты не видишь проблему в том, что стремление к неформальности мешает трейсерам зарабатывать паркуром?
– Да, в этом что-то есть. Но как эту проблему решить – я не знаю.
«Там, где мы единственные, получается платить меньше»
– Как монетизируются мероприятия, которые вы проводите?
– Ночные тренировки мы начали проводить в начале зимнего сезона, в феврале сезон закрылся. На каждой тренировке присутствовало больше сотни людей. Все платят за вход, так же, как на концертах. На тренировках проходят соревнования, в которых в качестве призов атлеты получают мерч и финансовое вознаграждение. Сейчас такие вечеринки – наш основной источник дохода.
А осенью мы провели всероссийские соревнования PKFR Battle 2. C нами сотрудничал питерский зал. Он тогда только открылся, и его руководству было выгодно сразу заявить о себе так ярко. Собралось более двухсот людей, включая зевак и участников. За вход взяли по две сотки и смогли покрыть проезд, аренду и прочие расходы. Но прибыль мы даже не рассматривали тогда.
– Почему вы стали организовывать ночные тренировки только прошлой осенью?
– Я же работаю тренером в спортивном центре, и благодаря этому подвернулась хорошая возможность делать тренировки в таком необычном формате. Кто-то до нас уже делал что-то подобное. Мы попробовали сделать это в Московской области, там, где я живу. И это стало пользоваться популярностью – чуваки из Москвы стали приезжать на нашу тусу.
У нас получилось это сделать более масштабно, чем у конкурентов, и поэтому все потянулись. И далее мы уже пробовали брать в аренду большие залы площадью от тысячи квадратных метров, чтобы делать глобальные мероприятия, на которых бы смогли присутствовать более ста человек. Сначала нам зал сдавали на льготных условиях.
– А как сейчас залы относятся к вашей инициативе?
– Для них это хорошее медийное освещение. Они очень за, предоставляют нам удобное время – с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье.
– Значит, можно утверждать, что благодаря наличию большого сообщества у вас получается делать некоторые вещи дешевле, чем могло быть?
– У нас так получилось со всероссийскими соревнованиями. Тогда мы практически не платили за аренду, потому что залу было очень выгодно, чтобы мы провели такое мероприятие именно у них. А с ночными тренировками уже подобного нет, потому что появилось много организаторов в последнее время. Там, где мы единственные, такое есть.
«Некоторые трейсеры думают, что их слова – бред»
– Какие трудности возникают при взаимодействии со звездными трейсерами?
– Это тонкое дело. К каждому нужно найти особенный подход. Мы сняли очень много интервью с русскоязычными атлетами, и поэтому много с кем довелось пообщаться. Порой их ответы на наши вопросы были весьма необычными – более строгими, чем я мог себе представить. Но обычно все относятся с позитивом к идее проведения интервью.
Некоторые атлеты стеснялись, думали, что то, что они говорят – это бред. Думали, что их прыжки крутые, а то, что они скажут, – ерунда. Но я всегда понимал, что фанатам это будет интересно. Я всегда до последнего боролся за то, чтобы интервью выходили.
Были случаи, когда интервью не выпускались. Один парень (не буду говорить, кто это) дал нам интервью, когда я тогда был в туре, и я стал монтировать его только спустя несколько месяцев. Но он заявил, что за прошедшее с того момента время у него могли поменяться взгляды, и он не хочет, чтобы интервью выходило.
Небольшие непонятки возникают. Некоторые отказываются давать свои видео для наших компиляций, чувство собственной важности у них подрастает. Стараюсь работать с теми, кто идет навстречу.
– Что ты у них спрашиваешь?
– Вопросы задаю не я, а аудитория. Я отбираю вопросы. Стараюсь отбирать актуальные темы, которые более или менее подходят атлету. Чтобы не были однотонными, и можно было раскрыть персонажа. Чтобы ему было что рассказать о себе.
– Расскажи про ваш тур.
– Изначально мы собирались проведать большим коллективом несколько крупных городов. В итоге количество поехавших сократилось, зато прибавились несколько городов, которым это стало интересно. Ездили мы вдвоем с Алексеем Круком из Питера за свой счет, а с проживанием и пропитанием нам помогли на местах.
Ребята, которые нас встречали, сами занимались организацией соревнований и тренировок, составляли график. Мы давали семинары, мастер-классы, судили соревнования, а PKFR TV осуществлял информационную поддержку. Ребята, живущие в этих городах и состоящие в нашем сообществе, видели, что в течение нескольких дней мы будем в их городах, и приходили на тусовки. Мы веселились, снимали влоги. Подтягивались некоторые ветераны, которые сейчас уже не занимаются паркуром, и мы брали у них интервью.
– Какого возраста приходили люди?
– От 10 до 27 лет.
– Какие города вы объехали?
– Новосибирск, Барнаул, Омск, Челябинск, Екатеринбург, Ижевск, Ульяновск, Самара, Ростов, Краснодар и Сочи. Уровень тусовок везде самый разный. Мы ожидали, что больше всего народу будет в Екатеринбурге, а меньше всего где-нибудь в Барнауле, но к нашему удивлению получилось наоборот. Больше всего народу пришло в Ижевске, и в Барнауле была очень крутая тусовка.
В Новосибирске стоят весомые площадки для занятий паркуром прямо в городе. С песочком, с парапетиками, большими вышками, лесенками для скалолазания. И это все для паркура было сделано. Сейчас такого нет ни в Москве, ни в Питере, а в Сибири есть. Тусовки сейчас в столицах сильнее, а сам паркур был более развит там. Но это раньше. Сейчас уже все не так активно, мероприятий они не проводят.
– Сколько времени занял весь тур?
– Два месяца. С июля по сентябрь.
– А как передвигались?
– Из Москвы мы прилетели в Новосибирск, а далее уже как попало: на поездах, «блаблакаре», автостопом. У нас были четкие сроки, когда нужно было приехать в тот или иной город.
– Путешествие сильно ударило по карманам?
– Люди платят по 100 тысяч рублей, чтобы съездить на неделю в Египет попу погреть на солнце, а тут путешествие длиной в два месяца. Мы думали, что потратим по 40 тысяч на дорогу, а вышло намного меньше, и излишек ушел на еду. За два месяца мы потратили по 40 тысяч, но я бы не пожалел и 200 тысяч на такое. Я никогда в жизни не скажу, что тур не стоил этих денег.
Беседовал Никита КАМИТДИНОВ
КАК заменить качалку? упражнения на ГРУДЬ И ПЛЕЧИ →
КАК НАУЧИТЬСЯ ПОДТЯГИВАТЬСЯ НА ТУРНИКЕ ? (с 1-го раза!) →
ОФП для триатлетов →
